ВОПРОС: Как удерживать внимание во время Иисусовой молитвы?

ОТВЕТ: Тут, как мне кажется, нужно исходить из двух, на первый взгляд взаимоисключающих ответов, которые, тем не менее, следует как-то совместить. Первый ответ: никак. В строгом смысле человек в его обычном состоянии не имеет собственных сил, чтобы удерживать в молитве внимание ума, чтобы остановить свой ум от привычного ему скитания там-сям, болтания туда-сюда, от каких-то навязчивых или случайных помыслов, образов, впечатлений, воспоминаний, фантазий и так далее. Преп. Григорий Синаит по этому поводу пишет примерно следующее: знай, что никто не может удержать ума своего сам, если не удержит его Святой Дух. То есть остановить внимание нашего ума, удержать его в молитве может по большому счету только Святой Дух. При этом преп. Григорий Синаит отмечает, что ум наш неудержим не по природе, как приснодвижный, а от нашего собственного нерадения и рассеяния, которые возникли вследствие нашего удаления от Бога, от нашего падения, от падения этого самого ума, и, тут нужно обратить внимание, от утраты так называемого умного чувства. Кружение ума обратилось у нас в навык, стало как бы второй природой, и противостоять всему этому мы своими собственными силами просто не способны. Но, как говорится, невозможное человеку возможно Богу: Бог волен и властен прийти и остановить это кружение, даровать нерассеянность и внимание при молитве.

     Внимание – это, собственно, первый благодатный дар. Речь в этом случае, конечно, не просто о способности концентрации внимания, которой можно научиться каким-то естественным способом, а именно о возвращении того самого «умного чувства», благодаря которому внимание в молитве и вообще внимательная жизнь в духовно-аскетическом смысле становятся возможными. Из этого ответа можно сделать неверный вывод, что раз это возможно только Богу, а от моих сил прямо не зависит, то какой тогда вообще смысл их тратить и вообще всем этим заниматься, можно сесть, ждать у моря погоды: есть масса полезных дел, каких-то деятельных добродетелей, а Бог когда-то даст и молитву, и внимание, мы тут, дескать, особо не при делах. Это не совсем так, точнее, совсем не так. Дело в том, что Бог хочет, чтобы мы были при делах. И Бог, как говорят святые отцы, даёт молитву молящемуся, и, соответственно, дар внимания в молитве Он даёт тем, кто взыскует этого дара. Тем, кто может сам, хотя и не особо может, но, тем не менее, старается, молится своей пусть не вполне внимательной, но напряженной молитвой. Тем, кто, как говорится, вкладывается, кто прилагает по возможности предельные усилия и всё своё, пусть и далеко не совершенное внимание. То есть по замыслу Бога, Которому возможно всё, мы со своей стороны должны делать по сути для нас невозможное, то есть стараться молиться внимательно. И тогда, с учетом наших усилий, нашего стремления, Бог делает то, что сами мы сделать не способны. Он сделает это вместо нас, а точнее вместе с нами – примерно такая логика у святых отцов.

     У апостола Павла есть известное выражение: «сила Моя в немощи совершается». Мы должны помучаться хорошенько и опытно, деятельно убедиться в своей немощи, и только по-настоящему убедившись в ней, в своей полной несостоятельности, мы сможем начать молиться по-настоящему, то есть молиться из места собственной погибели, уже изрядно пообломавшись и оставив все свои «понты».

     Не хотелось бы драматизировать, но из песни слов не выбросишь, а святые отцы говорят о молитве как о труднейшем подвиге, легче подчас что-нибудь телесное совершать, поститься, поклоны бить, а вот молиться – стараясь удерживать неудержимый ум – это, буквально по отцам, бескровное мученичество, и это даже у них не сравнение, а буквально оно и есть. Свт. Григорий Палама пишет об особом периоде «мучительства молитвы», как он выражается, который необходимо терпеливо пройти. Молитва как наше усилие должна от всё более и более частой стать в итоге практически непрестанной, а награда за непрестанную молитву – дарование того самого «умного чувства». А настоящее благодатное внимание – одно из проявлений «умного чувства». А пока этого нет, метод для нашего ума, для удерживания внимания довольно простой: упал – встань, опять упал – опять встань, и так далее до бесконечности, точнее до того предела, который кружению нашего ума положит Сам Бог. А до тех пор внимание заключаем в слова молитвы, оно тут же соскальзывает на что-нибудь другое, опять возвращаем его в слова молитвы, и так вновь и вновь, снова и снова, возможно, из года в год: обычно это достаточно длительный период.

     Иногда у кого-то, наверное, бывало, что всё происходило довольно быстро, но это всегда единичные случаи, а общий порядок: не так, чтобы быстро - символические 40 лет скитаний по пустыне на пути в землю обетованную. Это, конечно, муторно, но надо эту муторность потерпеть, иначе, как отмечают отцы, мы не оценим высоту дара, который Бог в общем-то всегда готов нам дать. При том, что на этом муторном, условном 40-летнем пути через пустыню случаются какие-то передышки, утешения, случаются и оазисы, и тут главное – эти оазисы не принять за конечную цель, за саму землю обетованную. И по мере продвижения по этому пути предводительствующий подвижником облачный столп становится всё видимее, всё отчетливее, укрепляется вера, надежда растёт.

     Итак, общий метод достаточно прост – тупо удерживать внимание. Как сформулировал это преп. Иоанн Лествичник, нужно заключать ум в слова молитвы, привязывать, приковывать внимание ума к словам молитвы, оно тут же норовит отвязаться, фиксируем эту отвязанность и вновь и вновь привязываем. В связи с этой формулой преп. Иоанна Лествичника иногда спрашивают: а что значит заключать ум в слова молитвы? Имеется в виду их смысл или сами по себе слова? Сам опыт научит, что это значит, а предварительно нужно понимать, что самих по себе слов, слов без смысла, просто не бывает. И разумеется, что и слова молитвы Иисусовой не сами по себе слова, а слова, имеющие смысл, пусть и не вполне нам пока очевидный. Но раз уж мы верующие во Христа, то обращение к Нему для нас всё-таки не бессмысленно.

     У того же преп. Иоанна Лествичника есть дополнительный способ к способу заключения ума в слова молитвы – это, так сказать, телесная локализация, или телесная привязка внимания. Способ этот у Лествичника сформулирован примерно так: ум нужно удерживать в пределах телесного храма. Говоря о телесном храме, о теле, в пределах которого нужно удерживать внимание, кроме того, что ум нужно заключать в слова молитвы, и внимание должно быть зафиксировано на Имени Божием, при этом понятно, что, говоря о теле, внимание нужно привязывать не к пятке, например, хотя она тоже в пределах тела. У отцов на эту тему есть ряд советов, в которых разные телесно-ориентированные методы молитвы описываются. Порядок примерно таков: для тех, кто ещё на ступени внешнего делания, внешней устной молитвы, хотя бы и совершаемой мысленно, без гласного произношения молитвы, для них логично сочетать заключение ума в слова молитвы с привязкой к словесным органам, то есть к органам речи – язык, уста, гортань. И есть такой прямой совет: держать поначалу внимание на устах, это помогает естественной концентрации. Со временем внимание, опять-таки некоторым естественным образом, начнёт спускаться – начнёт движение в сторону сердца, потому что, как говорит свт. Игнатий Брянчанинов, ум внимательно молящийся с неизбежностью как бы сокрушает сердце, и сердце не может долго сопротивляться уму, начинает отзываться, сочувствовать молитве, и внимание ума начинает стремиться к сердечному призыву. Поначалу оно спускается в область гортани, затем в верхнюю часть груди.

     Это, конечно, достаточно условная схема, на опыте у разных людей может быть по-разному, кто-то сразу начинает молиться в сердце, кто-то в конце жизни к этому приходит или не приходит совсем, но, тем не менее, плод свой получит от Бога. Но, как бы там ни было, совет ум держать в гортани или в верхней части груди у отцов есть. В частности, держать внимание в верхней части груди и как бы внутри, из этого места словесности, советует Никифор Уединенник, и предлагает этот способ тем, уже достаточно преуспевшим братиям, которые, однако, еще не достигли вхождения ума в сердце, у которых вход пока не состоялся и войти в сердце они не могут. А для ещё более преуспевших местом внимания ума уже становится само сердце, но, повторю, для весьма преуспевших. Свт. Игнатий Брянчанинов в этом отношении многократно предупреждает, что при отсутствии настоящих руководителей преждевременно и тем более самочинно экспериментировать с вхождением в сердце – это, что называется, себе дороже, поэтому не нужно резких движений, всё должно идти своим естественным порядком, по общему закону, своим чередом, и всему своё время. А наше дело пока – усилием воли возвращать и возвращать норовящее ускользнуть внимание в слова молитвы. Обычно отцы вспоминают притчу Христа о вдове и немилосердном судье: непрестанный вопль вдовы вынудил немилосердного судью встать на её защиту. Тем более милосердный Бог рано или поздно совершит наше «отмщение». Другое дело, что если мы сами не очень-то и вкладываемся, и потому не получаем никаких «дивидендов», то и пенять не на кого: сидим мы или лежим на одном и том же месте, и даже не пытаемся подняться, а только мечтаем, что, мол, вот завтра точно начнём, или послезавтра, или через год начнём, или выйдя на пенсию, тогда и говорить тут особо не о чем, но нужно как-то начать и как-то пытаться стараться делать. Упал – встань, опять упал – опять встань. Тогда, Бог даст, будет и польза.

     В конце концов, мы должны помнить, что плоды молитвы – это не результат наших усилий, нашего использования того или иного психофизиологического, технического метода, а это дарование Божие, дарование дается за веру, за старание, за смирение, за исполнение Его воли и делание заповедей, то есть за весь комплекс того, что мы называем христианской жизнью.